Фото Д. Иванишина, 1995,  ДК "Гавань"

Акустика для людей, подобных Летову (хотя затруднительно найти ещё одного такого – во всех отношениях) – вещь всегда вынужденная. Всё это следует петь с группой; недаром обычно на сольниках у Егора в руках электрогитара со звукоснимателем. В то же время Летов – фигура культовая, чуть ли не мессия, знающий ответы на все вопросы, и сам факт его появления на сцене в любом городе страны уже самодостаточен для публики. Восторженный рёв “Егор!!!” (сразу вспоминаются сгубившие Кинчева вопли “Костя, мы вместе!”), зал наизусть знает тексты, поёт, чуть ли заглушая кумира, выкрикивает названия песен-хитов – благо, и песен в целом, и хитов у Летова в избытке… “Полигоновская” вечеря являет собою нечто среднее между митингом радикальной оппозиции и творческой встречей с автором-исполнителем.

Что-то за последние год-два произошло у Егора с голосом – и зычные здравицы союзу России и Белоруссии звучат куда громогласнее, чем песни. Он задыхается, вымучивая надрыв, пытаясь форсировать вокал: всегда умел это делать – и словно бы разучился. Зал заходится в восторге, и получается бутлег “Песни В Пустоту” наоборот – там Егор орал, а публика молчала. А на “Песнях Радости И Счастья” шум толпы был взят с фирменного западного винила, и возникает лукавая мысль: может, в “Полигоне” стоило записывать толпу, а поверх наложить былого Летова, неистового и кричащего?